ЙОКМОКК. Саамские оленеводы и горнодобывающие компании ведут небеспроблемное сосуществование в лесах севера Швеции с 1890 года, когда первый современный рудник открылся в Кируне в нескольких десятках километров к северу от Полярного круга.
В последующей гонке за природные ресурсы обе стороны шли в ногу со временем. Кирунский комплекс вырос в крупнейшие в мире предприятие по добыче железной руды, а саамы, живущие в этом районе более 4000 лет, стали пасти своих оленей на снегоходах и вертолётах.
Но несмотря на все свои усилия, саамские оленеводы уступают, и сейчас самая большая проблема встаёт в лице британской компании, планирующей открыть рудник на отдалённом полуострове в часе езды от муниципальной администрации в Йокмокке.
Проект рудника «Каллак» превратился в шведскую версию американской истории с трубопроводом «Keystone XL» – символическую битву вокруг экологической политики с последствиями для всей неосвоенной и богатой природными ресурсами арктической зоны страны.
«Нам, саамам, всегда приходилось бороться за наши права, – говорит Хенрик Блинд, местный саамский политик, помогавший провести прошлым летом серию протестов, привлекших международное внимание. – Но дело далеко не в одном Каллаке. Речь идёт о том, что происходит по всему североевропейскому региону».
По информации стоящей за проектом компании «Beowulf Mining», запасы двух расположенных на участке месторождений составляют примерно 133 млн. т железной руды. Эти данные основаны на оценке, проведённой Геологической службой Швеции, открывшей месторождения в 1947 году.
В настоящее время проект проходит через государственные инстанции. Окончательное утверждение может занять по меньшей мере три года, сообщила в интервью Аса Персон, глава Горнотехнического надзора, в ведении которого находятся лицензии на горные разработки. «Это всегда долгий процесс», – сказала она.
На строительство рудника «Каллак» потребуется около 900 млн. долларов, при этом за 15 лет расчётного срока эксплуатации он принесёт около 2,9 млрд. долл. дохода, по информации компании.
В расходы включено сооружение хвостохранилища, новых дорог, а также, возможно, железной дороги, связывающей площадку с существующей железнодорожной линией, что позволит транспортировать руду в порты Балтики или норвежского побережья, откуда она пойдёт на сталелитейные предприятия севера Европы и будет использоваться в самом разнообразном производстве – от машин и кораблей до электроники и канцелярских скрепок.
Саамские оленеводы утверждают, что новая инфраструктура и горные предприятия перекроют два маршрута, по которым олени мигрируют с летних пастбищ в горах к северу от Каллака на зимние, расположенные на лесистой долине к югу от Йокмокка.
Ежегодная миграция – это не просто традиционное хобби отдельных саамов, по-прежнему занимающихся оленеводством. Каждую осень животных сдают на бойню, которая платит свыше 1000 долл. за самца весом около 90 кг (оленина является важнейшим источником белка в рационе жителей севера Скандинавии и употребляется как коренным, так и пришлым населением).
Не так много осталось саамов, занимающихся оленеводством на постоянной основе. Но в то же время у тысяч саамов какие-то доходы связаны с оленеводством, которое представляется как определяющая черта саамского общества и широко рекламируется туристам.
«Моё стадо – моё состояние», – говорит Йонас Ваннар, противник горных разработок, всю жизнь занимающийся оленеводством и входящий в правление коммуны Сиргус, одной из пяти саамских коммун в этом районе.
Ваннар некоторое время занимался оленеводством в детстве, затем вернулся в этот бизнес взрослым, уже получив степень по биологии в Гётеборгском университете. Каждый год он несколько месяцев присматривает за своим стадом, когда оно перемещается через национальные парки района Лапонии, входящей в список всемирного наследия ЮНЕСКО.
«Нам необходим доступ во все наши земли, – говорит Ваннар. – [Если рудник «Каллак» построят], наш образ жизни и труда у нас отнимут».
Оленеводы не одиноки. Экологические организации также выступают против плана, который, как они считают, несёт угрозу загрязнения реки, протекающей в районе предполагаемого рудника.
Рудникам всегда сопутствуют отвалы пустой породы, в которой может содержаться сера, фосфор и другие небезопасные вещества. Отвальная порода окисляется на воздухе, выделяя сернистую кислоту, которая поступает в атмосферу и водные объекты.
Последствия могут быть разрушительными – и очень дорогостоящими. В 1990-х на руднике «Кристенберг» неподалёку от Каллака прошёл самый масштабный и сложный в шведской истории процесс вывода из эксплуатации, когда обнаружилось, что грунтовые воды в окрестностях рудника сильно загрязнены.
Проблема существует в районах горных разработок по всему миру от Китая до США, где на государственную программу очистки района рудника «Iron Mountain» в Калифорнии отводится 30 лет и 200 млн. долларов.
«Железная руда, наличие других тяжёлых металлов может дать нежелательные последствия, – говорит Тереза Якобсон, эксперт-экотоксиколог по арктическому региону шведского отделения Гринпис. – У вас могут быть проблемы с репродукцией, иммунной системой, неврологией – с чем ни возьми».
В случае с Каллаком сторонники проекта и ряд независимых экспертов поддерживают мнение «Beowulf Mining», что проект не принесёт вреда окружающей среде.
По результатам бурения, указывают они, на участке имеются оксид железа в силикатах при содержании серы всего 0,6% и с таким же низким содержанием титана и фосфора.
«С сульфидными рудами надо быть очень осторожными. Но это месторождение не сульфидное, токсичности здесь нет», – сказал Пер Вейхед, известный шведский геолог, преподаватель Технологического университета г. Лулео.
Президент «Beowulf Mining» Клайв Синклер-Полтон сообщил по электронной почте, что до открытия рудника (примерно через пять лет) компания планирует провести новые экологические исследования.
«Beowulf Mining» располагает лицензией на изыскательские работы, но ожидает разрешения на разработку месторождения. Планы должны пройти также через государственный суд по вопросам охраны окружающей среды.
Синклер-Полтон отвергает утверждения, что новый рудник будет наносить вред экологии или серьёзно помешает оленеводству в этом районе. По его словам, он предложил саамским лидерам встретиться лично, отметив при этом, что проект создаст до 750 рабочих мест в неосвоенном районе страны.
«Мы хотели бы более тесного контакта с саамами, чтобы те могли убедиться, что мы не представляем угрозы для их традиционного уклада, – сказал Синклер-Полтон. – Мы твёрдо уверены, что стороны могут сосуществовать. Или-или – так вопрос не стоит».
В мощной шведской горнодобывающей индустрии с этим согласны. Идёт активная работа над утверждением проекта «Каллак» и ему подобных. Спрос на природные ресурсы из стран вроде Китая и высокие цены на мировом рынке минерального сырья запустили в Швеции новый бум горной добычи – страна даёт уже 90% добычи железной руды в Европе.
С 2008 года в Горнотехнический надзор поступает в среднем по 227 заявок на изыскательские работы в год. Разрешения выдаются в основном на расконсервацию старых рудников, но компании начинают проявлять интерес и к арктическим районам страны, где находится большое количество неосвоенных ресурсов.
Добыча руды, особенно железной, будет только расти. Если в 2010 году в Швеции добыли 25 миллионов тонн, в 2025-м планируется понять добычу до 90 млн. тонн, по информации Пера Ала, главы шведского союза горнодобывающей и металлургической промышленности SveMin – ведущей промышленной группы в стране.
«Положение в городнобывающей отрасли в Швеции сейчас очень хорошее», – сказал он.
Как раз этого саамские оленеводы и экологические организации опасаются больше всего – и поэтому Каллак стал таким горячим вопросом в разрастающихся дебатах о будущем шведской горнодобывающей промышленности.
«Каллак символизирует нынешний бум горной добычи в Швеции, – сказал Эрик Бломквист, сопредседатель шведского отделения “Друзей Земли”. – Если проект утвердят, для международной горной промышленности это будет сигналом, что в Швеции открыты все двери».
Члены организации Бломквиста участвовали в акциях протеста, которые начались в июле и продолжались почти два месяца. Саамские оленеводы, экологи, активисты со всей Швеции разбили палаточный лагерь у въезда на участок Каллак, куда ведёт тихая грунтовая дорога.
На лесной вырубке появились костры и импровизированная палатка для СМИ. Участники акции протеста возвели посреди дороги башню, заблокировав проезд грузовиков, направляющихся за последней порцией геологических образцов.
Блокада стояла некоторое время, но в конце концов вмешались правоохранительные органы (и прозвучали обвинения в полицейском произволе), так что грузовики смогли проехать. Вскоре после этого протестующие разошлись.
Побывав недавно на этом месте, Йонас Ваннар не обнаружил почти никаких следов былой блокады. В глубине леса он нашёл одну из площадок, где велись работы. Место было усеяно камнями и взрывными проводами.
Одна из его пастушеских собак, серый щенок по кличке Мира, умчалась в лес и вернулась с оленьей лопаткой в зубах. Ваннар улыбнулся одобрительно.
«Трудно не расстроиться, когда такое видишь, – сказал он на месте взрывов, прежде чем вернуться в машину. – Понимаешь, как легко разрушить то, что мой народ поколениями старался сохранить. Понимаешь, насколько хрупок твой мир».
