В молодости Йон Эгил Нильсон работал инженером в Тромсё и жил в постоянных разъездах. Но десять лет назад, когда ему исполнилось 40, он вернулся в Порсангер-фьорд, где его отцы и деды вели традиционный саамский образ жизни, с намерением попытать свои силы в семейном деле – рыбном промысле.
«Мне хотелось попробовать такой жизни, – говорит Нильсон. – Я возвращался на родину».
Но за время его отсутствия кое-что в рыболовном промысле изменилось, тот уже не сулил такого достатка. В условиях рыбного изобилия 1980-х коммерческие рыболовецкие предприятия и саамские рыбаки делили между собой по 1000 тонн улова в год. К тому времени, как Нильсон решил вернуться к корням, во фьорде вылавливали по 40 тонн. Здесь работали крупные коммерческие траулеры, мало что оставляющие одиночным рыбакам. В конце концов два года назад Нильсон переключился на более выгодный бизнес – продажу сувениров.
«Зарабатывать на жизнь было очень тяжело, – рассказывает Нильсон, в прошлом директор «Bivdi», организации, отстаивающей права саамских рыбаков. – Сейчас этим делом занимается человек десять».
Если «сухопутные» саамы сегодня имеют политическое влияние на горнодобывающую отрасль, водопользование, ветроэнергетику и другие отрасли, так или иначе вторгающиеся в их исконные земли, то у саамов, живущих рыбным промыслом, подобной защиты нет. Правила квотирования не дают преференций местным рыбакам из коренных народов, тем самым вытесняя их из этой ниши.
«Прибрежные права отличаются от земельных, – говорит профессор права Сусанн Скугванг Университета г. Тромсё. – Принцип в том, что море открыто для всех, ресурсы может эксплуатировать любой».
Но так было до того, как в Финмарке взяли морские пространства под контроль. В 1999 году, когда правительство установило систему квот, распределение проводили с учётом объёмов вылова и качества оборудования—оставив мелким, традиционного уклада саамским рыбакам жалкие крохи.
Хотя принято считать, что система квот несправедливо обошла саамское рыболовецкое сообщество, Камилла Браттланд, сотрудник Норвежского института исследований культурного наследия, готовит работу, в которой настаивает на иной интерпретации этой истории.
«Саамы выигрывали до того, как произошли изменения в рыбных запасах. У них были такие же, как у всех, возможности для модернизации своей техники. Они не стали этого делать».
Но с этого года Комиссия по делам Финмарка принимает претензии рыбаков на приоритет во фьорде – в зависимости от того, насколько давно они ведут здесь промысел и насколько зависят от рыбного промысла их доходы.
В январе комиссия открыла на своём сайте новый раздел, в котором рыбаки могут помещать заявки на права в двух родовых районах.
Пока с подобными заявками никто не обратился.
«Я надеялась, что это сработает, – говорит Сусанн Скугванг. – Но раз никто из рыбаков не претендует на потенциальные права, то и жаловаться они не могут».
